Десять фильмов, премьеру которых стоит ждать в 2025 году

«Положи свою душу на руку и иди» (Put Your Soul on Your Hand and Walk), Сепиде Фарси

После обострения конфликта в секторе Газа палестинская фотожурналистка Фатима Хассона документировала повседневность местных жителей. Ее проницательный взгляд, соединяющий боль и надежду, лежит в основе документального фильма иранской режиссерки Сепиде Фарси.

Эта лента получила небывалый резонанс еще до начала Каннского фестиваля. 16 апреля 2025 года, через день после объявления о включении фильма в программу, Фатима погибла в результате израильского авиаудара, который разрушил ее дом в Газе. В той же атаке погибли десять членов ее семьи.

Эта картина основана на видеопереписке, длившейся почти год, между режиссеркой и Фатимой. В этих беседах Фатима делилась своими буднями, предлагая зрителю частную и человеческую перспективу на происходящее в Газе. Снятые намеренно несовершенно, эти отрывки дружеского общения между двумя женщинами, страдающими от несправедливости, войн, мизогинии, — беспрецедентный пример нежности, заботы и сестринства как главного оружия против насилия и несвободы.

«Умри, моя любовь», Линн Рэмси

Актрисе Дженнифер Лоуренс пророчат «Оскар» за роль в этом фильме, но привлекает он, в первую очередь, тем, как мастерски режиссерка Линн Рэмси препарирует неолиберальную семью и по-феминистски переосмысляет образ ведьмы. Это не только история об угасающей любви и постродовой депрессии, но и о социальном давлении и нереалистичных ожиданиях от ролей жены и матери, которые нередко превращают жизнь женщины в ад.

Для описания этой картины подходит отрывок из отрывок из манифеста группировки WITCHФеминистское объединение, возникшее в конце 1960-х в США. (Women’s International Terrorist Conspiracy from Hell) 1968 года:

«Невозможно “вступить” в группировку WITCH.

Если ты женщина

И имеешь смелость заглянуть

Внутрь себя,

Ты — Ведьма».

«Воскрешение», Би Гань

После «Долгого дня переходящего в ночь», одного из самых загадочных фильмов Каннского конкурса 2022 года и любимого фильма актрисы Кейт Бланшетт, — китайский мастер сюрреалистического кино Би Гань вернулся в Канны. На этот раз с еще более непонятной философской фантазией о памяти и границах сознания. Действие «Воскрешения» разворачивается в постапокалиптическом мире: женщина, пережившая нейрооперацию, рассказывает истории спящему андроиду, который постепенно оживает, а она, наоборот, погружается в небытие.

Зритель оказывается внутри трансцендентального опыта: неоновое освещение, медленные съемки (предыдущий фильм режиссера прославился 3D-сценой без склеек, длящейся час), растворяющиеся границы между временем и восприятием. «Воскрешение» — будто бы кинематографическое переложение притчи Чжуан-цзыКитайский философ. о человеке, который не понимает — это ему снится, что он бабочка, или бабочке снится человек?

«Сират», Оливер Лакс

Приз жюри в Каннах, «Сират», — резкий поворот в фильмографии режиссера Оливера Лакса. После созерцательного «И придет огонь» франко-испанский режиссер выпустил без преувеличения шокирующую ленту — гибрид экзистенциального роуд-муви и галлюцинаторной техно-рейв феерии.

Отец, его сын и собака пересекают марокканскую пустыню в поисках Мар — дочери и сестры, пропавшей во время рейва. Постепенно повествование уступает место гипнотическому блужданию. Пустыня превращается в ментальное пространство, где герои сталкиваются со своими страхами, тревогами и необузданной природой.

Зернистость, песчаные бури, ослепляющий свет — все способствует потере ориентиров в этом фильме. Оливер Лакс манифестирует утрату контроля, растворяет зрителя в коллективе и материи. «Сират» размышляет о границах между реальностью и галлюцинацией, свободой и отречением, телом и миром.

«Простая случайность», Джафар Панахи

Иранский режиссер Джафар Панахи снял одновременно абсурдный и пугающе конкретный фильм. Семья едет ночью на машине, отец отвлекается и сбивает собаку. Мать замечает: «Такова воля Аллаха». Дочь отвечает: «Папа сбил собаку, причем тут Аллах?». Это, казалось бы, незначительное событие запускает цепочку моральных выборов, и фильм постепенно обретает форму социального триллера. Панахи утверждает: даже если логические связи существуют, их смысл зависит не от Бога, а только от нас, радикально свободных, заброшенных в этот мир политических животных.

С 2010 года иранские власти запретили Панахи снимать фильмы, давать интервью и покидать страну. Но он регулярно нарушал эти запреты — с привычной для него легкостью, юмором, бескомпромиссностью и прямотой. Под домашним арестом он снял легендарный «Это не фильм» — документальную ленту, в которой, не покидая своей гостиной, он размышляет о кино, свободе и политической реальности.

По легенде, чтобы показать фильм в Каннах в 2011 году, флешку с фильмом тайно вывезли из Ирана, спрятав в торте. В 2025 году Панахи лично приехал на фестиваль и получил главный приз — Золотую пальмовую ветвь.

«Сентиментальная ценность», Йоаким Триер

Знаменитый режиссер неожиданно появляется в жизни своих двух дочерей после многих лет отсутствия. Он предлагает одной из них роль в своем следующем фильме. Она отказывается, не в силах восстановить разорванную связь. Роль уходит к голливудской звезде, и старые раны снова дают о себе знать.

Явно вдохновляясь Ингмаром Бергманом, Триер задерживается на лицах и оставляет многозначительные паузы, передающие непонимание между героями. «Сентементальная ценность» — это проницательный образ богемной семьи и одновременно признание любви к кино. Часть фильма даже происходит в Каннах, на фестивале.

Это также кино о межпоколенческом конфликте, который разворачивается внутри семейного дома, почти одушевленного персонажа фильма. Это место встреч, разрывов и воспоминаний, которое хранит всю боль, обиды и непрожитый траур. Он — метафора прошлого, которое не отпускает героев.

«Выход 8», Генки Кавамура

«Выход 8» — японский The Last of Us. Это новый фильм режиссера и писателя Гэнки Кавамуры, известного как продюсер аниме Макото Синкая («Твое имя») и фильмов Хирокадзу Корээды («Магазинные воришки»). В 2012 году Кавамура прославился как автор романа-бестселлера «Если все кошки в мире исчезнут», который был переведен на 32 языка, включая русский.

«Выход 8» основан на одноименной видеоигре японской студии Kotake Create. Это атмосферный фильм, сочетающий в себе элементы психологического триллера, хоррора и философской драмы. Главный герой — житель Токио, стоящий на пороге отцовства и погруженный в тревожные размышления о будущем. Визуально картина напоминает смесь Кубрика, «Субстанции» и недавнего хоррора «В дикой природе», также поданного от первого лица, — иммерсивный прием, имитирующий видеоигру. С каждой новой аномалией зритель все глубже проникает в сознание персонажа, с его навязчивыми мыслями и экзистенциальной тревогой.

«Выход 8» — фильм, который запомнится. Его оригинальный визуальный стиль, рефлексивная глубина и нестандартная структура делают его одним из самых необычных в программе Канн 2025. Для поклонников японского кино, психологических триллеров и видеоигровых адаптаций — обязательно к просмотру.

«Прости, детка», Ева Виктор

Одна из самых точных, тихих и остроумных премьер этого фестиваля, драма эпохи пост #MeToo. Фильм, написанный, снятый и сыгранный комикессой Евой Виктор в её трогательном дебюте, тонко показывает то, что многие истории всё ещё упускают: травма — никогда не вся твоя личность, даже если ее специфика — в том, чтобы захватить тебя полностью.

Сюжет рассказывает о Агнес, преподавательнице английского языка в небольшом колледже в сельской Новой Англии. Её жизнь застыла в некой оцепенелости: она всё ещё живёт в доме, где училась в аспирантуре, теперь занимает офис своего наставника и тихо проживает день за днём, словно застряла на месте. Ее лучшая подруга Лиди, теперь замужем и строит семью в городе, приезжает в гости — и с их воссоединения фильм наполняется тёплой, неловкой и глубоко человечной интонацией сестринства. Их связь полна физической близости, локальных шуточек и удивительного взаимопонимания. Вдвоем они могут быть самими собой.

Агнес страдает, но «Прости, детка» не стремится выставить её боль напоказ или фетишизировать ее. Вместо этого фильм честно показывает жизнь после травмы, после пережитого насилия. В неспешном нелинейном повествовании мы постепенно возвращаемся к её аспирантским годам, когда она была выдающейся студенткой — умной, амбициозной и экстраординарной. Ее научный руководитель Престон Декер выделял, хвалил ее за талант и всячески грумил под видом наставничества. Эта динамика — тонкая, коварная форма манипуляции — показана с мучительной точностью. Нет злодейского апогея, нет явного насилия. Вместо этого Виктор показывает, как груминг часто работает: через восхищение, признание, постепенное размывание границ, которое заставляет жертву сомневаться в своей памяти, ценности и воле.

Что делает этот фильм особенным, — это не только то, чего он избегает: никаких флэшбеков, сцен насилия, морализаторства — а то, что он даёт: полный, противоречивый спектр эмоций при ПТСР. Агнес зла, отстранённа, саркастична. Она испытывает взрывоопасный коктейль эмоций и грусти, вины, сожалений, стыда. Но постепенно, в том числе через свой сухой, черный юмор — она переходит к принятию.

Игра Виктор — сдержанная и искренняя, ее химия с Аки эмоциональный двигатель фильма— их сцены наполнены любовью и заботой, даже когда их жизни расходятся в разные стороны. Фильм не показывает дружбу как нечто второстепенное к романтическим отношениям. Наоборот, «Прости, детка» доказывает, что именно такие выбранные человеческие связи могут быть самыми важными в нашей жизни, особенно в моменты трагедии.

Визуально фильм нежный и сдержанный: мягкий свет, долгие паузы, тихие пространства, которые кажутся одновременно безопасными и удушающими. Всё — от неподвижности камеры до вторгающихся в личное пространство крупных планов— отражает внутреннее состояние Агнес, не объясняя его напрямую. Особенно сильна сцена, где Агнес наконец озвучивает своей подруге произошедшее в ванной — простой и искренний кадр, полный скрытой силы.

«Прости, детка» — редкий фильм, который не превращает травму в зрелище, а показывает её как живой, продолжающийся опыт. Это чёрная комедия, необесценивающая сингулярный опыт и эмоции. Это история о том, что происходит в тихом, незамечаемым другими «после», о личности, дружбе, памяти и долгом, медленном пути к тому, чтобы поверить в себя снова.

«Женщина и ребенок», Саид Рустаи

После «Лейлы и её братьев» Саид Рустаи вновь предлагает интенсивную социальную драму на фоне охваченного кризисом Ирана. На этот раз в центре — Махназ, 40-летняя вдова и медсестра, которая пытается сохранить семейное равновесие. Её сын, Алияр, отстранён от учёбы в лицее. Во время помолвки с её новым спутником происходит трагический несчастный случай.

Этот камерный фильм увлекает в спираль боли и молчания, где семейные скрепы обезображиваются до предела — до немыслимого безразличия. Вокруг Махназ равнодушие постепенно захватывает всё больше пространства — и вместе с ним приходит череда необъяснимых решений, которые ещё сильнее углубляют бездну между близкими, как казалось, людьми.

За тем, что может показаться местью, вырисовывается портрет сломленной женщины, чья единственная «ошибка», возможно, в том, что она осмелилась потребовать справедливости.

Пока другие режиссёры новой иранской волны (Расулоф с «Зёрнами Священного инжира», Панахи с «Несчастным случаем») только начинают экспериментировать с социальным триллером, Рустаи в совершенстве владеет этим жанром. Он с тонкостью исследует межличностные напряжения, создавая кино одновременно сдержанное и насыщенное. Знаменитая фраза Сартра — «Ад — это другие» — обретает ещё большую силу в стране, где мизогиния возведена в закон.

«Младшая сестра», Афсиа Эрзи

Яркий и сильный фильм-высказывание «Младшая сестра» свободно адаптирует автобиографический роман Фатимы Даас, чтобы нарисовать портрет героини, одновременно уникальной и универсальной — а также портрет города и эпохи.

С поступлением на философский факультет в Париже все стремительно меняется: Фатима начинает более активно исследовать свою сексуальность, а также пытается примерить между собой свою сексуальность и свою веру, она становится завсегдатайкой вечеринок и обретает новую общность — лесбийское коммьюнити в Париже.

Она открывает для себя несогласный, протестный Париж: бар Mutinerie (пер. с фр. “восстание”) в квартале Марэ, лесбийские вечеринки в квартирах в османских зданиях. Фатиме 17 лет. Она младшая сестра в большой любящей семье. Будучи мусульманской, она неизбежно сталкивается с ценностным конфликтом между своей религией и своей сексуальной ориентацией.

Это coming of age об эмансипации, который с должным вниманием очерчивает важные конфликты для современного французского общества. Становление героини, применение противоречий и формирование ценностей рифмуется со сменой времён года. В конечном итоге ненависть, гомофобию внутреннюю и внешнюю, побеждает принятие.